Поэт, старший прапорщик Петр Савченко: В новейшую пору соревнований украинцы должны стать европейской нацией

Петр Савченко

«Моя Киевщина» пообщалась с поэтом, общественным активистом, бывшим военным и отцом пятерых детей Петром Савченко о его путь в поэзию, творческие работы и помощь белоцерковской власти

— Петр Иванович, расскажите, пожалуйста, о себе. Каким был ваш путь в поэзию. Насколько я знаю, Вы впервые появились в литературной студии «Запев» еще в начале 1970-х. На смену поэзии пришла суровая военная служба. И только недавно Вы напомнили о себе, появившись в городской «Просвете» со своим богатым поэтическим талантом…

— Хочу начать с того, что моя родословная идет из села Озерище, Черкасской области. В годы детства, будучи подростком, я и не думал и не гадал, что стану когда-то поэтом. В возрасте 14 лет была первая проба пера, но тогда это было несерьезно.

После окончания школы поступил в Каневского культурно-просветительного училища, где получил профессию хормейстера. Впрочем, по своей специальности почти не работал. В ноябре 1967 года я ушел на службу в армию, которую проходил в Белой Церкви. Именно во времена службы в армии и началась моя поэтическая творчество.

— Как сложилась Ваша жизнь после службы в армии?

— После службы в армии, в 1991 году, будучи военным пенсионером, начал работать на разных должностях. Кроме этого, активно занимался общественной деятельностью. В частности, тогда я стал членом Белоцерковского литературной студии «Запев».

— Каков ваш творческий потенциал?

— Сейчас я издал лишь один сборник стихов — «Рождение песни». Она была издана благодаря руководителю литературной студии «Запев», почетному председателю Белоцерковского горрайонного общества «Просвита» Владимиру Афанасьевичу Іванціву.

В течение двух лет подряд ее подавали на городскую литературную премию имени Нечуя-Левицкого от Союза офицеров Украины…

— Как бы Вы охарактеризовали собственное творчество?

— Знаете, я прожил много лет. Многое переосмыслил и понял. Но в своих писаниях я всегда был со своим родом заодно: и во времена тоталитаризма и борьбы за нормальное человеческое существование, и в новейшее время соревнований за то, чтобы наш народ стал действительно достойным уважения и внимания человечества. Стал европейской нацией, как он того заслуживает…

— Кому Вы обязаны своей способности к написанию стихов?

— С детства я любил стихи Шевченко, Пушкина, Лермонтова. Также мне нравятся стихи Лины Костенко и Максима Рыльского.

— Обращались ли Вы к Белоцерковской власти, мэра Геннадия Дикого, чтобы он помог выдать Вам сборник стихов?

— Нет, никогда не обращался. Печатался за собственный счет, ведь не захотел ходить к спонсорам и просить, кланяться, как говорят, в ноги.

Беседу вел Валерий Мищенко, «Моя Киевщина»

Ниже мы публикуем несколько стихотворений Петра Савченко из нового сборника:

Ироды

Дети искали. Думали найдут.

Дітоубивці. Царские блюдолизы.

Царь Ирод извергал ядовитую ярость.

Тебя хоронили, пока рискав риск.

Ты вырос и Голгофу пережил,

Сел на престол Отца своего справа.

И нас, и наших деток возлюбил.

Почему иродов держишь с нами рядом?

Пьет свежую кровь угоден им вампир,

Нет на их управы и Закона.

Неужели тебя ищут до сих пор

Священником помазаны на троне?

Памятник

Снует старенький ветер между домами,

Где древность с новым обнялась.

Он видел Белую Церковь с казаками

Когда еще воля пришельцам не сдалась.

Тогда могли еще правду доказать

При острой сабли и смысла без облуд.

Тогда могли еще обиду наказать,

Казацкую раду созвав на суд.

Не бьет по земле копытом кон в стумі,

Земля вчорніла от покривдних ран.

Возле Роси сидит Богдан в задумчивости,

Государственную думу думает Богдан.

Памяти М. Т. Рыльского

По лугам, погаптовані следы

Приводят к земной п’єдестала.

Хоть травы те давно землей стали, —

В цветах благоухают золотые меды.

О, скульптор, возвел на постамент

Огонь из цветов, сердце с любовью,

И до небес поднял магическое СЛОВО —

Дарованный Всевышним элемент.

Сермач суток, что душу тронула:

Такая скульптура. Пусть из травы — зола.

Он с нами есть. Давно не в ярме.

Дай Бог, в раю с когортой богемных.

А нам в воспоминание тех суцвітних суток

Есть и будет запхущий новый хлеб.

Мое село

Я вспоминаю, что в мире величезнім

Есть капелька мелесенька села

Где, видимо, и следы мои исчезнувших,

И память неуемная, как пчела

Гудит в полете, на медовой цветке.

Под теплой крышей улья гудит.

И, порой, крылышки возвращает отсюда

Туда, где уже никто меня не ждет.

Хотя… еще тетя Рая узнает,

Соседи поют: «Так это ты?..»

Хотя многих из них уже нет,

Пчела моя продовждує гудеть.

По ночам часто непостижимый кисточка

Трудяги — сна рисует вновь и вновь

Ту горстку домов, умноженную на весны,

Которыми я еще не прошел.

Революционеры

Собираемся за рюмкой к группе,

Речи и тосты произносим.

Нам нравится пьяным быть,

Хозяином услышаться, а не гостем.

Потому что в Украине правим не мы!

Из нас каждый знает правильную дорогу

Как нам стать состоятельными людьми

И не ждать европомощи.

И власть клянем: «Схватила трон».

Жалеем відшиту оппозицию.

В патронных загоняем патрон, —

Вот удобнее выбрать позицию.

Тогда бы, конечно, мы смогли бы …, если бы… —

И уже на крыльях воля нас возвышает…

Разгоряченные мокрішають лбы,

Хоть кое-кто уткнулся носом в тарелки.

Зтіснивши сторону женщин бранные функции,

Готовы ли мы на участие в революции.

Расходимся — кто в хижину, кто в палаты

Чтобы к бою сладко поспать.

Приснится нам: штандарты Украины

Над нашим войском сияют вверху,

А враги у павши на колени,

Нашептывают молитвы престарые:

Чтобы мы их помиловали, бедных,

И все достижения мирно поделили.

Мы же ведемось с повергнутими достойно

И вселенная уважает нашу силу…

А утром, оглянувшись на похмелье

Тихо прячемся в подполье.

Петр (Скала)

Я думал: я — действительно гранитная скала

И солнце закину на плечи, и слива,

И, играя, могу поймать орла,

И лес, когда захочу, спімаю за гриву.

Родители ошиблись, давая имя.

Не стал я Петром им. Остался — Петя.

Щель в скале… С ней я — уже не я.

В ней выросло дерево, в мир распростертое.

Розхристане чарам капризных приключений,

Ціловане с гонором временами года.

Скали с ним накоїлось сколько приключений!

Услышала, почувствовала и «ахи» и «охи».

И радости, и боли — эхом в скале,

И счастье, и горе — не камень уже я.

Я из рода Иванов живу на земле, —

Скалой скала, и с живой душой.