Поэт, старший прапорщик Петр Савченко: В новейшую пору соревнований украинцы должны стать европейской нацией
|Петр Савченко
«Моя Киевщина» пообщалась с поэтом, общественным активистом, бывшим военным и отцом пятерых детей Петром Савченко о его путь в поэзию, творческие работы и помощь белоцерковской власти
— Петр Иванович, расскажите, пожалуйста, о себе. Каким был ваш путь в поэзию. Насколько я знаю, Вы впервые появились в литературной студии «Запев» еще в начале 1970-х. На смену поэзии пришла суровая военная служба. И только недавно Вы напомнили о себе, появившись в городской «Просвете» со своим богатым поэтическим талантом…
— Хочу начать с того, что моя родословная идет из села Озерище, Черкасской области. В годы детства, будучи подростком, я и не думал и не гадал, что стану когда-то поэтом. В возрасте 14 лет была первая проба пера, но тогда это было несерьезно.
После окончания школы поступил в Каневского культурно-просветительного училища, где получил профессию хормейстера. Впрочем, по своей специальности почти не работал. В ноябре 1967 года я ушел на службу в армию, которую проходил в Белой Церкви. Именно во времена службы в армии и началась моя поэтическая творчество.
— Как сложилась Ваша жизнь после службы в армии?
— После службы в армии, в 1991 году, будучи военным пенсионером, начал работать на разных должностях. Кроме этого, активно занимался общественной деятельностью. В частности, тогда я стал членом Белоцерковского литературной студии «Запев».
— Каков ваш творческий потенциал?
— Сейчас я издал лишь один сборник стихов — «Рождение песни». Она была издана благодаря руководителю литературной студии «Запев», почетному председателю Белоцерковского горрайонного общества «Просвита» Владимиру Афанасьевичу Іванціву.
В течение двух лет подряд ее подавали на городскую литературную премию имени Нечуя-Левицкого от Союза офицеров Украины…
— Как бы Вы охарактеризовали собственное творчество?
— Знаете, я прожил много лет. Многое переосмыслил и понял. Но в своих писаниях я всегда был со своим родом заодно: и во времена тоталитаризма и борьбы за нормальное человеческое существование, и в новейшее время соревнований за то, чтобы наш народ стал действительно достойным уважения и внимания человечества. Стал европейской нацией, как он того заслуживает…
— Кому Вы обязаны своей способности к написанию стихов?
— С детства я любил стихи Шевченко, Пушкина, Лермонтова. Также мне нравятся стихи Лины Костенко и Максима Рыльского.
— Обращались ли Вы к Белоцерковской власти, мэра Геннадия Дикого, чтобы он помог выдать Вам сборник стихов?
— Нет, никогда не обращался. Печатался за собственный счет, ведь не захотел ходить к спонсорам и просить, кланяться, как говорят, в ноги.
Беседу вел Валерий Мищенко, «Моя Киевщина»
Ниже мы публикуем несколько стихотворений Петра Савченко из нового сборника:
Ироды
Дети искали. Думали найдут.
Дітоубивці. Царские блюдолизы.
Царь Ирод извергал ядовитую ярость.
Тебя хоронили, пока рискав риск.
Ты вырос и Голгофу пережил,
Сел на престол Отца своего справа.
И нас, и наших деток возлюбил.
Почему иродов держишь с нами рядом?
Пьет свежую кровь угоден им вампир,
Нет на их управы и Закона.
Неужели тебя ищут до сих пор
Священником помазаны на троне?
Памятник
Снует старенький ветер между домами,
Где древность с новым обнялась.
Он видел Белую Церковь с казаками
Когда еще воля пришельцам не сдалась.
Тогда могли еще правду доказать
При острой сабли и смысла без облуд.
Тогда могли еще обиду наказать,
Казацкую раду созвав на суд.
Не бьет по земле копытом кон в стумі,
Земля вчорніла от покривдних ран.
Возле Роси сидит Богдан в задумчивости,
Государственную думу думает Богдан.
Памяти М. Т. Рыльского
По лугам, погаптовані следы
Приводят к земной п’єдестала.
Хоть травы те давно землей стали, —
В цветах благоухают золотые меды.
О, скульптор, возвел на постамент
Огонь из цветов, сердце с любовью,
И до небес поднял магическое СЛОВО —
Дарованный Всевышним элемент.
Сермач суток, что душу тронула:
Такая скульптура. Пусть из травы — зола.
Он с нами есть. Давно не в ярме.
Дай Бог, в раю с когортой богемных.
А нам в воспоминание тех суцвітних суток
Есть и будет запхущий новый хлеб.
Мое село
Я вспоминаю, что в мире величезнім
Есть капелька мелесенька села
Где, видимо, и следы мои исчезнувших,
И память неуемная, как пчела
Гудит в полете, на медовой цветке.
Под теплой крышей улья гудит.
И, порой, крылышки возвращает отсюда
Туда, где уже никто меня не ждет.
Хотя… еще тетя Рая узнает,
Соседи поют: «Так это ты?..»
Хотя многих из них уже нет,
Пчела моя продовждує гудеть.
По ночам часто непостижимый кисточка
Трудяги — сна рисует вновь и вновь
Ту горстку домов, умноженную на весны,
Которыми я еще не прошел.
Революционеры
Собираемся за рюмкой к группе,
Речи и тосты произносим.
Нам нравится пьяным быть,
Хозяином услышаться, а не гостем.
Потому что в Украине правим не мы!
Из нас каждый знает правильную дорогу
Как нам стать состоятельными людьми
И не ждать европомощи.
И власть клянем: «Схватила трон».
Жалеем відшиту оппозицию.
В патронных загоняем патрон, —
Вот удобнее выбрать позицию.
Тогда бы, конечно, мы смогли бы …, если бы… —
И уже на крыльях воля нас возвышает…
Разгоряченные мокрішають лбы,
Хоть кое-кто уткнулся носом в тарелки.
Зтіснивши сторону женщин бранные функции,
Готовы ли мы на участие в революции.
Расходимся — кто в хижину, кто в палаты
Чтобы к бою сладко поспать.
Приснится нам: штандарты Украины
Над нашим войском сияют вверху,
А враги у павши на колени,
Нашептывают молитвы престарые:
Чтобы мы их помиловали, бедных,
И все достижения мирно поделили.
Мы же ведемось с повергнутими достойно
И вселенная уважает нашу силу…
А утром, оглянувшись на похмелье
Тихо прячемся в подполье.
Петр (Скала)
Я думал: я — действительно гранитная скала
И солнце закину на плечи, и слива,
И, играя, могу поймать орла,
И лес, когда захочу, спімаю за гриву.
Родители ошиблись, давая имя.
Не стал я Петром им. Остался — Петя.
Щель в скале… С ней я — уже не я.
В ней выросло дерево, в мир распростертое.
Розхристане чарам капризных приключений,
Ціловане с гонором временами года.
Скали с ним накоїлось сколько приключений!
Услышала, почувствовала и «ахи» и «охи».
И радости, и боли — эхом в скале,
И счастье, и горе — не камень уже я.
Я из рода Иванов живу на земле, —
Скалой скала, и с живой душой.