Одиночество не только мучает и опустошает, но и может быть лекарством

Преодолеть жизненный путь, шагая в плотных рядах со своим стабильным окружением, невозможно — новые связи с человеческим миром возникают, старые прерываются. Одиночество — как концентрация личностной автономии — необходимое нам с детства, чтобы периодически отстаивать на донышке души свою индивидуальность и огранивать ее. Так что есть смысл говорить даже о «терапию одиночеством» — она ​​помогает нам приобрести солидности, разводя на разные уровни самопознания нашу личностную сущность. Таким образом, уединение предполагает личностный рост. Однако когда одиночество — это не сознательный выбор, а отсутствие душевной близости с миром, она может питаться страхом перед новыми контактами, а то и предостережением продемонстрировать миру свою личностную несостоятельность «расширением за собственные пределы». А такое положение, когда человек как бы «зависает» в своей нереализованности, может приводить к психосоматическим заболеваниям.
«Затерянный багаж»

Периодически все мы чувствуем одинокими — поэтому ищите в этом конструктив!
Если человек чувствует себя самодостаточной, ей одиночество не сдается страшной. А отшельниками чаще всего делает нас наша собственная избирательность — до поиска исключительных для человеческого мира персонажей для нашего ближайшего окружения.
Одиночество независимых — это сознательный выбор, когда человек прошел все варианты соединения контактов различной прочности с окружающими. Если варианты выбора пройден не все и интуиция ничего по этому поводу не предвещает, человек чувствует себя несовершенной, отдельного от социума, где издали, со мировоззренческого «обочину» ей все выдаются единомышленниками — и несовершенство эта основанная на растерянности. И это свидетельствует о живые чувства, которые не смогли реализоваться и застыли, словно вулканическая лава, накрыв собой личность, которая пыталась одарить собой мир, оказал сопротивление и не стал ей близким.
Преимущественно нас и окружающих не признанные миром одинокие персоны, чувствуют себя «потерянным багажом». Кроме ученых-невротиков с патологией гениальности, это могут быть, например, асоциальные пятидесятилетние тети, которые покупают игрушки, чтобы шить на них одежду, любят детские десерты, забывают путь в ванную, однако убеждены в том, что все им завидуют, хотя телефон молчит в них годами — опция связи с внешним миром у них наглухо забита, как серыми досками, отсутствием опыта и желания понимать других людей, на самом деле означает отрицание собственной ценности. Таким теткам комфортно в состоянии абсолютного одиночества и неприспособленности к реалиям, и их не волнует, насколько их бездуховность и социальная апатия удивляют и пугают окружающих.
Есть еще старые скандалисты с обочины социума — они требуют самого пристального внимания со стороны своих взрослых потомков, предпочитая видеть их эмоциональными рабами, но i в их обществе чувствуют себя одинокими, заброшенными и … большими в своей непостижимости, которая еще и «укрупняется» вниманием « не тех »людей, которые окружают старых социопатов не только дома, но и на работе, которой они дорожат до глубокой старости, потому что она позволяет им« выпустить пар ».
Человек с менталитетом «потерянного багажа» вполне может быть сердцевиной большой семьи — просто она забыла, что у нее есть возможность выбора, быть одинокой или нет. Такой человек боится, чтобы житейские течение не выдули из нее сущности — будничной рутинной серости, которую она привыкла иметь за стабильность и полагаться на нее как на последний намек на самозащиту. И одновременно она стремится новизны и драйва от контактов с новыми же людьми. И в этом ее кризис. Общаться она не умеет, а человеческие контакты не множатся, как на ксероксе. А парадоксальным является то, что именно в количестве контактов такое лицо видит свое признание и вообще отпечаток собственного существования.
46-летний Егор — яркий пример человека с менталитетом «потерянного багажа». Много лет он был безработным инженером — отсутствие статуса и востребованности компенсировал физическими нагрузками; по полгода жил в плавнях в палатке, питался рыбой и устойчиво выдерживал днепровские ураганы. 20-летней дочери он не был нужен, поскольку, по его собственному мнению, не было денег.

Егор безэмоционально сказал: «Дети — это шляпа-обманка: макушку давит, а ушам холодно». Он все больше погружался в воспоминания, к тому же застревал в мельчайших деталях: рассказывал, как служил в армии и как тепло было вечером у костра, как в детстве ходил в бассейн и как разъедала глаза хлорка, как в молодости любил бывать на вокзале, чтобы демонстрировать людям, что затерялся среди них, и как нравился ему запах шпал, пропитанных смолой.
То Егор прибился на встречу выпускников в свою школу: «Наши девочки уже бабушки, а вообще этот народ-« сброд », как мусор и арбузные корки, прибитые к бетонных плит грязной реки» … Еще человек был убежден, что вся вековая мудрость содержится в пословицах и поговорках и больше нет смысла ничего читать. И не то, что для Егора «народа вокруг больше, чем людей», — а он сам является вимороченим с самого духовного своего естества, к тому же он лично совершил с собой это «харакири», потеряв интерес и доверие к себе.
Иллюзии, что делают нас одинокими

Есть люди, которые завели себя в изгои, считая себя оригиналами. 48-летняя Алла пережила три брака с уголовными преступниками. В каждую следующую семью она металась, как в омут. Полное растворение в каждом возгласе человека, предупреждения даже абсурдных его желаний. А им всем было с ней невыносимо одиноко, потому что … ее не было. Сейчас Алла снова одинока — и не одна, в привычном для себя статусе «заочку» — подруги заключенного по переписке, направляет незнакомцу теплые носки и горячие приветы, согреваясь иллюзией своей значимости для него. 30-летняя дочь Аллы и «первого зека» давно лишилась самой памяти о матери — и принципиально замуж не хочет.
Одиночество часто пронизывает атмосферу с виду благополучных семей, где все вяло порядочные, как рыбьи глаза. 44-летняя Марина рассказала, что двадцать пять лет живет с мужем «на разных полюсах» жизненных приоритетов, всю жизнь слышит, что не столь образованным, не столь умной и утонченной, не столь в жизни опытной, как того требует брак с таким интересным и приличным человеком, за которого себя ее партнер по паре. Две дочери выросли, познакомились в интернете с провинциальными ребятами и отбыли к ним в регионы, демонстративно оставив родителям свободное пространство для того, «чтобы амбиции наезжали на смирение». Марина устала внушать себе «силу и правильность», ей хочется быть в браке свободной женщиной, которая живет спонтанно, по наитию.

Как «рычаг владения собой» у нее появился любовник, и она не слишком скрывает этот факт от мужа. «Законный» ее мужчина сейчас по-настоящему одинок, и он прощает ей все за саму возможность пережить этот страх и выйти из него, будто ничего и не произошло. А Марина уже совсем на него не обращает внимания — она ​​взяла реванш за целый ряд лет опустошенности.

«В рутине-паутине я вязли слишком долго. Всю жизнь считала, что женщина должна заниматься душевной благотворительностью в адрес всего мира и именно в этом находить свой смысл, а оказалось, что это иллюзия. А иллюзии делают нас одинокими, поскольку непонятны другим людям, свободным, достойным, рациональным ».
Люди, по большому счету, делятся на два типа — те, кто имеет выбор, и те, кто выбора нет, — последние и выбирают или одиночество, или зависимость от партнеров по жизни, которая сама по себе обрекает на отверженность человека именно в ближайшем окружении.
Связь самодостаточных взрослых людей в браке представляет собой деловые отношения персон, которые подходят друг другу по сексотипом. Если они сознательно создали свою «государство», разрыва между ними не будет, однако если один из участников этой игры назначил другого на эту роль, а внутреннее ощущение назначенного с ней не совпадает, разрыва не избежать — несоответствие назначенного роли и внутреннего состояния партнера порождает одиночество , делает каждого в паре «вторым лишним». Поэтому так важно для всех нас выбирать для «внутреннего потребления» те проблемы, которые мы действительно хотим, а не вынуждены решать.
57-летняя Зоя Павловна убивает одним своим взглядом — просветленный внутренней болью взгляд покинутой матери не спутаешь ни с чьим. Жила она в провинции, сын отдельно со своей семьей воспитывал дочь, и тут вдруг на старости лет загулял ее муж. Женщина возмутилась, собралась покинуть его — была нокаутирован одним ударом и попал в реанимацию.

Адвокат случился плохой, квартирного размена Зоя Павловна не добилась, выехала в столицу, устроилась продавщицей в киоске. Амбиций никаких, память о муже отрезана наглухо, просто жалко тех пор и душевных сил, когда его же и жалела — именно за жестокость. Измучил душу разрыв с сыном: тот предпочел сохранению хороших отношений с отцом, надеясь унаследовать его жилплощадь и получать мелкие подачки с пенсии …

В себе она, кстати, уверена, чувствует себя самодостаточной, наконец, — человек всю жизнь упрекал бытовой зависимости, а на сына никогда и не было никаких надежд, «ведь дети и не обязаны жить жизнью своих родителей», говорит женщина. И продолжает: «Итак, только с Богом человек не одинок, только ему и можно довериться. Доверить себя и свою уныние ».
Одиночество как двигатель личностного развития и как его тормоз

Человек приобретает новый опыт одиночества на всех этапах своего личностного развития. В процессе развития она переживает кризиса — и смотрит в них себя и свое поведение. Если на этих этапах личностного развития почему происходит «обрыв связи» и начинает зиять пустота (это порой приходится наверстывать всю оставшуюся жизнь), люди прибегают к сверхусилий, чтобы постоянно «латать свое душевное покрытия». Возникает заостренная потребность в любви и признании именно для заполнения пустоты, если на определенном возрастном этапе человек их не получила от ближайшего окружения, от которого стремилась понимания. Однако такую ​​пустоту, которая возникает во время внутреннего одиночества, другими людьми заполнить невозможно. А жить собственной жизнью способна далеко не каждый человек.
Уединения является положительным фактором регулирования нормального для человека уровня межличностных контактов. Да и, собственно, все открытия люди делают в одиночестве. Изоляция как разновидность одиночества — это явление негативное. И, по классике, человек глубоко осознает свое одиночество, когда она окружена людьми, которые ее не понимают, однако от них никуда не деться.
Несовпадение ценностей одних людей с ценностями других в определенной среде порождает в первых ощущение социальной одиночества. Социально одинокие люди находятся в иллюзиях, что их не принимает мир, однако часто именно они не открываются миру. Такие «социальные одиночки» предпочитают утешения конкретной: чтобы люди любили и признавали их, а следовательно, предпочитают использовать других лиц для того, чтобы доказать самим себе свое собственное существование в социуме.

И здесь человеку полезно вовремя «переключиться» по проблемам коммуникации на проблемы созерцания природы, текучести жизни, сосредоточиться на своей собственной философии и просто взять себе за правило любить жизнь и уважать себя в нем. Следует ответить самому себе на вопрос: ты обращаешься к опыту других людей, чтобы впустить в свою жизнь нечто новое, или чтобы убить время и заполнить пустоту просто какой-то рядовой информацией?
Однако люди часто не отличают собственного целебного уединения — для итогов и планов, — возникающая от их же избирательности, от ощущения одиночества, которое мучает и опустошает. Свободное время наедине с собой, внезапно выпал, необходимо заполнить сознательным выбором удовлетворения тех же собственных культурных потребностей. Мы счастливы, когда уверены в себе и не боимся терять контакты с людьми.