На Харьковщине открыли музей «человека-эксперимента» Ильи Мечникова

Через год в Харькове планируют широко отметить 110-ю годовщину присвоения Илье Мечникову Нобелевской премии.
Намерения у земляков известного ученого, пожалуй, действительно серьезные, потому что на днях в Двуречанском районе, на родине будущего юбиляра, открыли музей, а до самого праздника попытаются вернуть домой и «премиальную» медаль, что пока сохраняется в Рижском музее медицины.
Юбилейное мероприятие, вероятно, состоится с участием ученых из разных стран мира, где в очередной раз родоначальнику целюлярная теории иммунитета и автору идеи промышленного производства кефира отдадут должное и более чем заслуженные лавры.
Музей же интересен тем, что уже теперь хранит немало удивительных историй о противоречивого гения, который, работая над теориями долголетия, не раз пытался свести счеты с жизнью.
Первая попытка уйти

Тому факту, что будущий Нобелевский лауреат родился в Харьковской области, содействие чисто житейские обстоятельства. Его отец, будучи полковником и высокообразованным человеком, к несчастью своей семьи, имел «эпикурейский тип характера».
То есть вел активную светскую жизнь и быстро проиграл за карточным столом не только свое состояние, но и приданое жены Эмилии — дочери известного еврейского публициста и просветителя Льва Наваховича.
В связи с этим печальным обстоятельством семья покинула столицу и поселился в селе Ивановка — небольшом имении Мечниковых на Слобожанщине, где 15 мая 1845 родился их младший сын Илья.
Через 11 лет Мечников переехали в Харьков. Там будущий биолог сначала блестяще окончил местную гимназию, а затем экстерном университетский естественное отделение физико-математического факультета.
Защищать магистерскую диссертацию юноша поехал в Петербург. Когда была преодолена и эта сверхвысокая планка, ему было всего 22 года.
Впереди молодого гения ждала блестящая научная карьера, но, несмотря на юный возраст, он вдруг всерьез задумался о женитьбе.
Очевидно, судьбой было предусмотрено, чтобы на путь родоначальника нового направления в биологии и медицине его привели трагические обстоятельства, связанные с личной жизнью.
Сначала преподаватель Горной академии мечтал встретить девицу, которую сам воспитал для совместной супружеской жизни. Но выбранная претендентка не ответила ему взаимностью.
Преодолевая с трудом свою естественную тревожность и раздражительность, 24-летний Илья начал искать утешение в обществе Людмилы Федерович — племянницы своего друга, выдающегося биолога Андрея Бекетова.
В письме к матери Мечников писал, что свои новые чувства не назвал бы пылкой любовью, но при этом чрезвычайно поражен честностью и добротой Людмилы.
Она могла бы действительно стать опорой своему слишком эмоциональном мужчине, если бы не болезнь: невеста настолько истощена туберкулезом, что ее пришлось нести под венец на стуле …
Для молодой семьи вполне хватило бы зарплаты приват-доцента Петербургского университета, но туберкулез неумолимо перешли в открытую форму.
Денег на дорогие лекарства катастрофически не хватало, хотя Илья после основной работы по ночам просиживал над переводами.
Спасти ситуацию могла бы профессорская должность Военно-медицинской академии, на которую он рекомендовал основатель физиологической школы Иван Сеченов, но кандидатуру молодого ученого провалили.
Впрочем, такая вакансия впоследствии появилась в Новороссийском университете. Не колеблясь, человек отправил жену на лечение за границу, а сам поехал в Одессу.
Жизнь стала напоминать бесконечный транзит:
Мечников четыре года подряд то преподает и занимается наукой, то едет к Людмиле, чтобы вернуться к работе снова. То есть, женившись на больной и не имея наследства, ученый вынужден был столкнуться с тяжелой стороной жизни.
К концу этого страшного изнурительного марафона боль Людмиле унимался только морфий.
Тяжело пережив ее агонию, а затем похороны, Мечников напишет: «Наш организм так плохо устроен, что приспособление к внешним обстоятельствам невозможно. По крайней мере для людей со слишком чувствительной нервной системой. Мне лучше помочь естественному отбору и уступить место другим ».
… Убойная доза того же морфия вызвала страшное рвота, благодаря чему Илья выжил. Повторная попытка умереть аналогичным образом привела к частичной потере зрения, однако не забрала жизнь.
Одесский эксперимент

В Одессе Илья Мечников ушел в работу и открыл первую в Российской империи бактериологическую станцию, сотрудники которой, используя материалы института Луи Пастера, изготавливали сыворотку против бешенства.
В новой дела было немало противников, станция постоянно балансировала на грани закрытия, а затем и вообще произошла трагедия.
Подопечные руководителя в его отсутствие самовольно сделали экспериментальные прививки овцам одного из местных помещиков.
Большинство животных погибли, повлекшее российском научном мире безумный скандал.
Спасаясь от гнева и критики коллег, Мечников решил покинуть практические исследования, снять в каком-то доме угол и с головой окунуться в разработку новых научных теорий.
Собственно, так и сделал, но однажды утром ученого разбудил страшный грохот и шум в квартире этажом выше. Пытаясь преодолеть недовольство, он постучал в дверь.
На пороге появился господин Белокопытов — отец многодетного семейства, которому не всегда хватало силы и терпения держать всех домочадцев в железных тисках. Недовольного соседа пригласили к чаю.
Так 30-летний Мечников быстро подружился с старшей дочерью Ольгой, которой в то время было всего 15 лет.
Наконец была реализована давняя мечта Ильи — жениться на девушкой, чтобы потом воспитать себе настоящую жену.
Второй брак действительно оказался счастливым. Они посещали театры, выставки, читали вслух. Ольга увлекалась живописью и постоянно писала портреты своего мужа.
С каждым годом на этих акварелях он выглядел все лучше и мудрее.
Правда, ученый и дальше считал, что не стоит дорожить жизнью и «преступно создавать новые существа», поэтому детей у супругов не было.
Главе семейства было достаточно того, что воспитывает свою юную жену.
Но в определенной степени родительский долг Мечникова все-таки выполнили: когда в молодом возрасте один за другим умерли старшие Белокопытов, супруги взяли к себе всех малолетних сирот.
Но и в этом браке не прошла без трагедий. Во время эпидемии тифа, обрушившийся практически всю Европу, тяжело заболела Ольга.
Чередуя у ее кровати, убитый горем человек дал себе слово разгадать механизм страшной болезни. Тогда врачи повсюду впопыхах искали методы спасения.
В Одессе, например, два специалиста даже ввели себе кровь инфицированных, чтобы приблизиться к исторической разгадке, но все напрасно. Решился на такой отчаянный шаг и Мечников, хотя не был медиком.
Ольга его очень корила. Ей показалось, что Илья снова решил покончить с собой. Возможно, так и было, но и на этот раз смерть отступила.
Более того, преодолев кризис, ученый почувствовал такую ​​жажду жизни, бросился искать новые механизмы его сохранения и даже удлинения. Тогда же неожиданно к нему вернулся ослаблен после первого суицида зрение.
Начат поиск увенчался невероятным результатом.
«Однажды, когда я остался один на один со своим микроскопом и наблюдал за жизнью подвижных клеток в прозрачной личинке морской звезды, — вспоминал он, — меня осенила новая мысль: подобные клетки должны служить в организме для противодействия вредным« деятелям ». Я был настолько взволнован, что вышел на берег моря, чтобы собраться с мыслями ».
Так родился гениальный и судьбоносный для развития науки эксперимент, вошедший во все без исключения учебники биологии.
Мечников проколол личинку колючкой розы, оставил ее в таком состоянии на ночь, а утром увидел, как клетки окружили колючку, пытаясь ее преодолеть.
Это была точка отсчета будущей теории фагоцитоза, истинность которой ученому пришлось отстаивать в условиях жесткой борьбы двух совершенно разных теорий, решали одну и ту же задачу разными способами.
«Полемика по поводу фагоцитов могла убить и совершенно опустошить меня, — писал он. — Были минуты, когда я готов был расстаться с жизнью ».
И все-таки он остался

В зрелом возрасте Илья Мечников окончательно примирился с необходимостью жить, а преодолев 60-летний рубеж, даже вступил с присущей ему страстью в борьбу со старостью.
Однажды он положил под микроскоп волосок из своей седеющие бороды и снова обнаружил уже знакомы фагоциты.
Только теперь они выполняли роль не защитников организма от микробов, а уничтожителей ослабленных и омертвевших клеток самого организма.
Так исследователь загорелся идеей понять механизм физического старения и, если удастся, замедлить его.
Некоторые гипотезы снова пришлось изучать на собственном опыте. Он стал придерживаться строгой диеты, позволяя себе преимущественно фрукты, отварные овощи и кислое молоко.
Илья Ильич был убежден — спасение от старения в том, чтобы заселить кишечник полезными микроорганизмами. «Я все проверил на себе, — писал ученый. — Отдалить старость и смерть нельзя. Я достиг того, что не боюсь смерти ».
… Умирая в Париже после двух инфарктов, биолог в перерывах между сердечными приступами тщательно описывал все свои ощущения, будучи уверенным, что они пригодятся для дальнейшего развития начатой ​​им теории «ортобиозу».
Наблюдение за своим умиранием Мечников вел с присущей ему скрупулезностью.
«Когда ко мне ненадолго вернулось сознание, — записал в дневнике, — я не обнаружил ни одной потери. И что меня особенно радует, я не почувствовал страха смерти, хотя и ждал ее с минуты на минуту ».
После того как в руках уже не хватило сил, за ним записывала Ольга. 13 июля 1916 он сказал: «Это произойдет сегодня или завтра. Мне трудно описать свои ощущения. Но я абсолютно спокоен и ничего не боюсь. Мой ортобиозу действительно достиг желаемой границы. Ты будешь держать меня за руку, правда? ». Через день его не стало …
По воле покойного, тело было кремировано. Урну с прахом установили в библиотеке парижского института Луи Пастера, работа в котором принесла Нобелевский лауреат, без преувеличения, мировую славу.