450 госпредприятий уйдет с молотка

О приватизационные планы на год, особенности продажи ОПЗ и других объектов — в интервью с председателем Фонда госимущества Игорем Билоусом

О приватизационные планы на 2016 год, на что пойдут деньги от нынешнего продажи госимущества, которые госпредприятия выводить из списка стратегических и что делать с миноритарными пакетами акций, владельцем которых является государство, разговор с председателем Фонда госимущества Игоря Белоуса.

— Игорь Олегович, которые в этом году приватизационные планы?
Председатель Фонда госимущества Игорь Билоус
Председатель Фонда госимущества Игорь Билоус

— Планируем продать 450 госпредприятий, в частности, 20 — крупных. Это ОПЗ, шесть облэнерго, четыре ТЭЦ. На сегодня у нас уже есть финансовые консультанты и оценщики, мы идем по плану. Облэнерго выставлять на продажу с 1 сентября и до конца года должны продать все шесть. Готовим к продаже Центрэнерго. Не уверен, что успеем в этом году, потому что это сложный объект. Пока утвержден план размещения акций с продажей на аукционе по 31 декабря 2016 года. Но вероятно срок будет перенесен: советники считают, что лучше не проводить аукцион среди отопительного сезона. Примерно 50 — средние предприятия, остальные — малые. С некоторыми средними предприятиями имеем проблемы в судах. С малыми, которые реализуем через электронные и голландские аукционы, тоже немного отстаем от графика преимущественно из-за саботажа и конфликт интересов, и потому что нет спроса и невозможно широко рекламировать объекты приватизации. Для этого недавно создали новую веб-страницу, посвященную сугубо объектам приватизации.

— В этом году приватизация должна дать 17,1 миллиарда гривен поступлений в бюджет. Насколько это реально?

— Реально. Только от продажи ОПЗ планируем выручить более 13000000000 гривен.

— В феврале в интервью «Экономической правде» вы пожаловались, что министерства не спешат с передачей госпредприятий в Фонд госимущества? Изменилась ситуация с тех пор и с какими министерствами до сих пор есть проблемы?

— Министерства и до сих пор не спешат. Передачу ГП пока приостановили из-за смены правительства. Поэтому последние месяцы мы вообще ничего не получали от министерств. На днях разговаривали с Минэкономики по этому поводу. Там настаивают на упрощенной передачи нам пакетом 200 предприятий. Должны обсудить это на рабочем совещании. Ведь, во-первых, у нас нет документов, которые могут быть основой для их перерегистрации. Дело не в том, что мы не хотим принимать, просто регистратор нам не перерегистрирует. Во-вторых, надо сначала разобраться, что случилось с теми или иными активами, куда делись 20 гектаров земли или часть недвижимости, выяснить, кто за этим стоит, и наказать за возможности виноватых, а не передавать проблему с закрытыми глазами с одного места во второй раз. Иначе откроем ящик Пандоры. Мы уже сталкивались с тем, когда инвентаризация показывала, что за объектом не к добру части недвижимости. И вся она, как правило, в Киеве, причем недостаток — целые кварталы. И это большой вопрос, куда она исчезла. Сейчас ГП не хотят делать инвентаризацию своих объектов, потому что тогда, как в сказке про волка и семерых козлят, станет известно, чего не хватает. Поэтому за решение этого вопроса никто не хочет браться.

— Удалось найти взаимопонимание с новым руководством Минэкономики? Насколько я знаю, предшественники пытались влиять на приватизацию и ставить своих руководителей на госпредприятия …

— Сейчас есть очень хороший диалог с правительством в целом и большую поддержку Премьера Владимира Гройсмана частности. С министром экономики — вице-премьером Степаном Кубивым, курирующий приватизационные процессы в правительстве, тоже нас хорошие рабочие отношения и понимаем друг друга с полуслова. Пока работаем в унисон. Посмотрим, как будет дальше. Сейчас исторический период. Честно говоря, никто не верил, что мы выпишем решения правительства по продаже ОПЗ на аукционе. Пока еще есть немало недоверия, о чем можно судить по комментариям в соцсетях. Но после заседания правительства, где было объявлено условия продажи ОПЗ, диалог с инвесторами активизировался и оживился. Это хороший знак.

— Сколько компаний готовы принять участие в аукционе по приобретению ОПЗ?

— Несколько дней назад было четыре-пять, еще с пятью переговоры активизировались после того, как КМУ согласовал стартовую цену и условия продажи. Ведь такого в мире почти нет.

— Кстати, есть угроза реприватизации, ведь до сих пор многие говорят о фиктивном долг Фирташа и так называемое право первой ночи Коломойского?

— Такая угроза в нашей стране всегда, особенно, когда продаем такие объекты. Но сейчас стоимость ОПЗ в 15-17 раз выше, чем всех пяти азота, приватизированных ранее. И это при том, что наш объект не самый большой. Поэтому, когда предшественники критикуют, что мы как-то не так продаем завод, пусть лучше прокомментируют, чем тогда продавали объекты по два-четыре миллиона долларов и за это до сих пор никто не сидит в тюрьме. Это позор! Ну, кое-кто ушел в небытие — пусть земля им будет пухом. Надо прекращать играть в игры, когда кто-то становится олигархом, а кто-то заканчивает свою жизнь таким образом. Я никого не обвиняю, но факты говорят сами за себя. Мы все делаем правильно.

Я допускаю, что будут дополнительные суды, о которых мы даже не догадываемся. Как вы знаете, в Украине справедливые суды в мире. Но мы будем выходить из той ситуации, которую будем. Уверен, все будет под контролем НАБУ и правоохранительных органов. Во всяком случае я сделаю максимум, чтобы предупредить такие вещи.

По долгу Фирташа, то международная аудиторская компания «Эрнст энд Янг», в квалификации которого я совершенно не сомневаюсь, пришла к выводу, что это хозяйственный долг. Наша государственная Фининспекция тоже сделала такой вывод. Более того: Стокгольмский арбитраж, которому трудно в чем-то упрекнуть, тоже видит в этом хозяйственный долг. Другой вопрос — как он возник. Но была хозяйственная ситуация, был договор, был газ, поставлено было цену ниже цены НАК. Сейчас осуждать кого-то и говорить «дутый» или «не дутый» и играть в дополнительную политику я не хочу.

— Доступ российского капитала достаточно хорошо заблокирована условиями аукциона при продаже ОПЗ?

— Да. Россияне не смогут зайти на ОПЗ через квалификацию. Но может случиться, что после окончания пятилетнего срока инвестиционных обязательств, где установлен запрет на продажу ОПЗ, покупатель решит его перепродать. Этого нельзя ни предвидеть, ни предотвратить. Сейчас мы сделали максимум, чтобы сделать невозможным участие российских компаний в приватизации ОПЗ. Я не думаю, что они побегут в Украину. Им и так здесь не сладко.

— Куда пойдут деньги от приватизации ОПЗ и других крупных объектов — на целевые программы или в общий фонд госбюджета, как это было с Криворожсталью?

— Это вопрос, который я задаю всем. Недавно спросил об этом Степана Кубива и Владимир Гройсман. Ибо все помнят ситуацию с Криворожсталью, когда 4,8 миллиарда растаяли как снег весной. Я никого не обвиняю. Тогда была такая ситуация. Просто не хотелось, чтобы это повторилось сейчас, и 17000000000 гривен, которые заработаем, растворились в бюджете. Я считаю неправильным, что приватизация, которая и без того трудно происходит, должно финансировать текущие проблемы госбюджета. Деньги проедим, а второго такого объекта на продажу не будет. Нам надо перенимать практику — создать спецфонд, куда направлять средства от приватизации, которые тратить на специальные проекты, связанные с инфраструктурой, школами, спортом, экологией, погашением суверенного долга по стратегии развития государства. Мы никак не можем найти деньги на дорожный фонд или строительство современных таможен и ходим с протянутой рукой по всему миру, хотя можем иметь деньги специально для таких ситуаций.

— Кстати, а сколько стратегических предприятий, по вашему мнению, должен остаться в госсобственности?

— Поддерживаю Премьера — максимум 300, а то и 100 или 200. Остальные надо выводить из-под приватизационной запрета. На первом этапе планируем вывести 700 предприятий с 1700 имеющихся. Считаю, что за государством следует оставить только те объекты, которые действительно для нее суперважные. Это атомная энергетика, энергетическая инфраструктура, трубопроводы, железная дорога, порты, леса, земли, определенные госбанки, оборонка. И то, честно говоря, в США — самой сильной стране в мире — оборонно-промышленный комплекс не является прерогативой. Там частные компании занимаются оборонными заказами, получают и лоббируют их в конгрессе и тому подобное. Почему у нас должно быть иначе? Мы что — так богаты? Почему не можем привлекать инвесторов в оборонный сектор? Все инвесторы это давным-давно сделали в других странах. Почему мы придумываем велосипед? Я уже не говорю о аэрокосмический комплекс. Все с восторгом смотрят на нашу «Мечту», которая летает по всему миру, и аплодируют. Только мы не можем взять то, что имеем, и приумножить. Почему у нас не получается. И в дальнейшем из бюджета тратим огромные средства, хотя мировой опыт показывает, что это не очень правильно.

— То есть считаете, что «Антонов» целесообразно было бы тоже отдать на приватизацию?

— Я так не считаю. Как по мне, нужно определить оптимальную структуру капитала и привлечь туда правильного инвестора. У нас нет денег, чтобы строить «Антонов» в той степени, на котором он должен быть. У нас меняются руководители, но не добавляется самолетов — и восемь тысяч людей строят полтора самолета, а потом мы еще и никому не можем его продать. Гройсман недавно назвал приоритеты. Я с ним согласен. Среди секторальных приоритетов надо определиться, какая мы государство — аграрная, аэрокосмическая, энергомашиностроительная и направить туда деньги и господдержку. Остальные отдать в частные руки.

— Читала, что вы планируете упростить Закон «О приватизации»?

— Да, на 80%, и массово, пачками, выбрасывать объекты на продажу, чтобы на них никто не наживался. У нас сложная процедура оценки имущества, отбором консультантов, оценщиков. Это затягивает приватизационный процесс. Когда мы планировали приватизацию ОПЗ, смотрели с точки зрения крупных компаний, как улучшить закон и пройти через Верховную Раду. Теперь ситуация с ОПЗ позади, и мы фундаментально менять закон.

— Расскажите об опыте работы фонда по управлению миноритарными пакетами?

— К сожалению, пока что у нас плохой опыт. С приходом профильного заместителя, который достаточно серьезно взялся за эту работу, достигли определенных результатов и начали активно бороться на миноритарных фронтах. Недавно не дали возможности ДТЭК изменить тип энергетических компаний, в которых государство имеет долю, с ОАО на ЗАО. Сейчас активно защищаем свою позицию. Но все равно мы слабая организация с точки зрения защиты этих прав. То, что в фонде есть миноритарные пакеты, вина всех наших предшественников. Из почти 30 объектов, которые мы выставили на продажу в мае, только в четырех — контрольный пакет, остальное — это 2, 5, 6, 12, 22%. Как можно было так продавать, чтобы оставлять в фонде такие частицы? Кому их продавать сейчас? Бизнес, который владеет 85% акций, говорит фонда, который предлагает ему купить оставшиеся 15%: мол, закройте дверь с той стороны и больше сюда не приходите. Это все наши права.

— Насколько понимаю, цель была в получении дивидендов в дальнейшем?

— Хотели продать все официально которого мы дешевле и получить деньги извне. Продавали объекты кусками очень дешево. Потому что когда продаешь по частям, ни один из пакетов не имеет контрольной премии и стоит мало. Я вам привел пример продажи всех азота. Молчу, как остальные продавали. По моему мнению, честной приватизации по рыночной стоимости как таковой в нашей стране почти не было. Исключение составляет разве что Криворожсталь и еще несколько единичных объектов. Мы знаем этот исторический опыт и все хватаемся за него как за последнюю соломинку. Почему ничего больше, кроме Криворожстали.

— Хорошо, но надо с этими пакетами то делать? Идеи?

— Первая — продать мелкие пакеты контрольным акционерам, или тем, кто хочет купить и стать в позу до главных акционеров. Вторая — усилить корпоративный блок в фонде. Третья — создать специальный фонд управления миноритарными пакетами. Сейчас самое работаем над этим вместе с Комиссией по ценным бумагам. Непосредственно фонд следует отдать во внешнюю управления профессиональным менеджерам, которые эффективно работать и применять все инструменты: юридические, коммерческие, силовые (в случае необходимости).

К сожалению, Фонд госимущества для этого слабоват. Что можем сделать с бюджетом в 20 миллионов гривен? Это годовая зарплата некоторых финансовых директоров в частном корпоративном секторе. Как бороться против сильных корпораций, когда весь корпоративный блок — это 40-50 человек, которые получают три копейки? При таких условиях наши шансы ничтожны.

— Кстати, а сколько дивидендов получает за год Украина от предприятий, в которых она — акционер?

— В фонде нет данных относительно всех государственных активов — это вопрос к Министерству экономики. Я могу говорить только о предприятиях, которые подчинены фонда. В 2015-м 39 хозяйственных обществ перечислили в бюджет 384 473,798 тысячи гривен. Для сравнения: в 2014 году 34 общества — 403 049,069 тысячи гривен.

— Какие планы приватизации в агросекторе, в частности ГПЗКУ, Укрспирта, Артемсоли?

— Недавно мы обсуждали ситуацию на ГПЗКУ с министром аграрной политики и продовольствия. Там сложная ситуация, поэтому другого пути, чем приватизация, я не вижу. Другой вопрос, как технически это будет происходить и будут ли китайцы так называемое право первой ночи. Там есть китайский кредит — 1,5 миллиарда долларов, полностью обездвижен имущество и более 200 000 000 долларов, которые исчезли.

Сейчас Укрспирт и Артемсоль — в списке запрещенных к приватизации, а ГПЗКУ включено в новый приложении Постановления КМУ №271 — перечень объектов на приватизацию.

— Что планируете делать с госпредприятиями и землями Национальной академии аграрных наук?

— Это вообще тема для отдельной дискуссии. В них 400 с лишним государственных компаний и ноль передачи в фонд. Миллион гектаров, за которые ни одна из учреждений не платит. И если думаете, что на этой земле никто не работает, то вы ошибаетесь.

Логично было бы продать эти предприятия. А также создать одну компанию, которая станет владельцем госземель и честно сдавать их в аренду фермерам хотя бы по 100 долларов за гектар. Правда, сейчас хорошая земля стоит примерно четыре тысячи гривен в год. Умножьте шесть миллионов гектаров на 100 долларов и поймете, сколько мы ежегодно теряем. А потом стоим с протянутой рукой к МВФ и просим деньги, тогда как они у нас под ногами.

ДОСЬЕ «УК»

Игорь Белоус родился в 1978 году в Тернополе. Окончил Киевский национальный экономический университет (экономика) и Нортамбрийський университет (международные финансы, Ньюкасл, Великобритания). Начинал карьеру с специалиста по M & A в инвесткомпании SARS Capital. Работал начальником подразделения «Украинский бизнес» в инвестбанка UBS, председателем инвестиционно-банковского управления в Украине и странах Центральной и Восточной Европы инвесткомпании «Ренессанс Капитал». С 12 марта по 4 июня 2014 года — первый заместитель министра доходов и сборов по вопросам налоговой политики. С 4 июня 2014 по 23 марта 2015 года — председатель Государственной фискальной службы. С 19 мая 2015 года — председатель Фонда госимущества.